Мы в СМИ

Гости нового выпуска авторской программы Натальи Синдеевой — журналисты Дмитрий Казнин и Катерина Гордеева. Поговорили об одной из самых тяжелых болезней — рак. Как устроена медицинская система в России и как найти своего врача? Что сейчас происходит с людьми, имеющими онкологические заболевания, как происходит их лечение во время эпидемии коронавируса и возможно ли сегодня их оградить от дополнительных рисков? 

Ну что, программа «Синди дома» опять вещает из квартиры, и мы продолжаем нашу с вами программу «Синдеева». Я хочу сказать спасибо компании De'Longhi, которая продолжает с нами быть, нас поддерживать. Она призывает всех сидеть дома и пить кофе, что, в общем-то, мы все и делаем.

Александр? Тут есть шампанское. Сегодня 15 лет нашего знакомства с моим мужем. Спасибо. И сейчас, раз уже у меня шампанское в руках, я хочу сказать, что эти 15 лет совершенно кардинально поменяли мою жизнь и меня. Спасибо за это Саше. Я ему не так часто говорю это в лицо, но могу сказать, пока он меня не слышит.

Сегодня со мной в программе Дима Казнин, с которым мы начали во вторник разговор с Верой Кричевской и с Юрой Сапрыкиным. И мы не закончили этот разговор, я хотела его продолжить. И с нами Катя Гордеева, журналист, автор книги ― Катя, можно я сейчас еще раз? Мне очень не нравится название этой книги ― «Правила ведения боя». Также Катя ― автор фильма «Победить рак».

Мы с Катей в том году начали, собственно, наш разговор… Нет, наверно, это уже было в этом году. Мы затронули тему рака, онкологии через личную ситуацию. И сегодня мне хочется поговорить вот о чем. Понятно, что коронавирус затмил все, понятно, что все новости, вся информация только об этом со всего мира. Но другие болячки остаются, и для больных онкологией этот вирус очень опасный. Опасный, потому что иммунитет низкий, опасный, потому что не дай бог получить какие-то осложнения и так далее, и так далее.

И при этом эти болячки никуда не делись, лечение нужно продолжать. И Дима Казнин, который наш ведущий много лет, человек, очень близкий телеканалу Дождь, уже пять лет борется и побеждает эту болячку, слава богу. Дима, привет! Катя, а тебя я сегодня пригласила как, в общем-то, эксперта, поговорим про то, что вообще сейчас происходит, как себя чувствуют люди, у которых онкология, что происходит в больницах, насколько больницы готовы продолжать лечение и насколько они готовы и открыты к тому, чтобы лечить людей и не прекращать это, несмотря на то, что многие больницы перепрофилируются сейчас в, собственно, инфекционные больницы. Ребята, привет!

Гордеева: Привет-привет, Наташ, привет, Дима!

Казнин: Да, привет, Наташа, привет, Катя. Поздравляю, Наташа, с пятнадцатилетием. Я хочу сказать, что эти 15 лет изменили не только тебя, но и многих людей вокруг тебя. Ты об этом прекрасно знаешь.

Да, спасибо.

Гордеева: Я так растрогалась, слушая, так подвисла. К сожалению, я не вижу, но я себе представляю, насколько это выглядело романтично.

Это было очень приятно и правда неожиданно. Не то чтобы это была заготовка домашняя, я села, и Саша вошел с бокалом, это было очень круто.

Гордеева: Круто.

Ребята, Дима, давай, я хотела бы… Катя, смотри, у нас не интервью, мы просто разговариваем обо всем, поэтому все друг друга перебиваем, вклиниваемся, кому что есть добавить. Дима, вот ты пять лет, уже пять, да? Я посмотрела, с декабря, по-моему.

Казнин: Чуть меньше, но да, уже больше четырех лет, да, получается.

Почти. Больше четырех лет. Ты просто герой, да, потому что очень сложная была ситуация, очень тяжелая стадия. Знаешь, вот эти четыре с половиной года во многом проходят и на глазах наших, и на глазах наших зрителей, потому что они тоже приняли какое-то невероятно активное участие в твоей жизни, в твоей судьбе, и моральное, и материальное.

Собственно, четыре года ты лечился в Германии, да? И было все отстроено, и все твои курсы, которые ты проходил, проходили там. Сейчас ты оказался, в общем-то, на карантине в Москве. Расскажи, пожалуйста, как и что у тебя происходит? Что ты вообще думаешь?

Казнин: Да, моя ситуация, наверно, собственно, этим и интересна только, потому что, к сожалению, больных раком такое количество и в Москве, и в регионах, и у них намного более сложные ситуации. Но моя ситуация, да, интересна тем, что я действительно лечился все время за границей, только первая операция больше четырех лет назад уже прошла у меня в Москве, а затем и врач лечащий, и все операции, и все химиотерапии я проходил там.

Я не сталкивался все эти годы с нашей системой медицинской. И вот сейчас вдруг, да, у меня, кстати, на днях было назначено очередное обследование в Мюнхене, уже был куплен билет. Я, естественно, не могу туда полететь. И я, в общем, осознаю, что в ближайшее время какое-то, в среднесрочной перспективе я не смогу вернуться к лечению там. И я начал искать, конечно, где мне лечиться в Москве или в Подмосковье.

Я уже столкнулся, так уж получилось, с нашими больницами и хочу сказать, что от врача уже я слышал такую фразу, он сказал: «Так а что же вы? Уже к нам из Мюнхена едут лечиться люди, возвращаются, так что милости просим». По субъективным ощущениям, я думаю, Катя дополнит, у меня ощущение, что за эти неполных пять лет все-таки многое изменилось, потому что когда мне только поставили диагноз, тогда ситуация была, я думаю, многие помнят, потому что я действительно об этом периодически рассказываю, в первую очередь как раз зрителям Дождя. Тогда мне просто прямо посоветовали уехать из России, если есть возможность, и лечиться там, потому что здесь те, к кому я обращался, не брались за лечение.

Гордеева: Дима, у меня вопрос к тебе. Скажи, пожалуйста, те русские врачи, к которым ты сейчас обратился и которые будут здесь тебя вести, по крайней мере, в период карантина, потребовали какие-то дополнительные исследования, перевод бумаг или еще что-то или их удовлетворили все те бумаги, которые были у тебя из мюнхенской клиники? Это довольно важно для понимания ситуации.

Казнин: Дело в том, что я за эти годы основные, ключевые какие-то выписки и документы переводил сам на русский и на английский, потому что мне периодически требовалось, я здесь иногда проходил, например, МРТ или КТ делал, поэтому у меня все документы на руках и, в общем, этого достаточно. У меня все есть, у меня диски с исследованиями, у меня выписки и все, что нужно врачам, здесь, в пакете.

Гордеева: То есть они не захотели дополнительно обследовать: теперь будут наши исследования?

Казнин: Наши исследования будут просто потому, что пришло время мне, я каждые три месяца, по идее, должен делать исследования.

Гордеева: Контроль, да.

Казнин: Да, да. Контрольные исследования будут. Я еще сейчас, честно скажу, врача не нашел, с которым буду работать. Я сейчас езжу, так сказать, на встречи, смотрю, где мне будет, в общем, комфортнее и так далее.

Дима, а как ты ищешь врача? Это тоже очень важный вопрос, потому что за то время, как я объявила об этом диагнозе, у меня человек, наверно, пять из моих знакомых оказались с похожим диагнозом, и первая реакция у большинства была растерянность, куда бежать, куда идти. И когда я была в Германии, у них было просто, я говорила: «Вот смотрите, такая клиника, такая история, если есть возможность, то можно поехать сюда». Если нет возможности, то я тоже, в общем, в растерянности, я не знала, что советовать, я писала Кате: «Катя, кого ты порекомендуешь?». Катя кого-то рекомендовала. Как сейчас происходит поиск доктора?

Читать продолжение на tvrain.ru